Михаил Булгаков: основные вехи биографии (1891-1940)
Булгаков один из самых читаемых писателей XX века, теперь мы смело называем его великим, гением, о чем раньше нельзя было и помыслить. И все же имя автора «Мастера и Маргариты» не просто веха в истории литературы. Его живые книги не должны заслонять самобытного человека, замечательную, сильную духом и верой личность, честного русского писателя, сумевшего прожить столь трудную, счастливую, богатую творчеством и поступками жизнь и обрести свою непростую судьбу в истории и литературе.
Писатели большей судьбы знают о себе что-то, что мы о них до сих пор не знаем или не решаемся сказать. На этом перекрестке возникает интерес к самой фигуре творца, к его биографии, личности. Возникают неизбежные в таких случаях вопросы: почему мы так мало знали о нем, почему с каждым годом он все более интересен?.. Все это можно с полным правом адресовать к творческой судьбе и литературному наследию выдающегося русского писателя и драматурга XX века, признанного классика отечественной словесности Михаила Афанасьевича Булгакова.
Сейчас его имя окружено читательским вниманием и в нашей стране, и за ее пределами, увенчано заслуженной славой. А было не такое уж далекое время, когда замечательного художника слова лишали главного для него права – живого и непосредственного общения с читателем, зрителем, слушателем, следили за каждым его шагом, а каждую его новую вещь встречали подозрительно и часто видели в ней то, чего там вовсе не было, но что хотели увидеть там его критики и оппоненты – «неистовые ревнители» партийной идеологии.
Причины же для такой (в условиях прежней тоталитарной деформации нашего общества) несправедливой критики и фактической травли в прессе, а позже и полном замалчивании выявились сразу. Булгаков не умел лукавить, приспосабливаться ни в жизни, ни в литературе, был не редкость цельным человеком, что, естественно, проявилось и в его творчестве. И устно и письменно Михаил Булгаков в течение всей своей жизни последовательно отстаивал принципы русской классической литературы, следуя заветам своих великих учителей: Пушкина, Гоголя, Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Достоевского, Л.Толстого – любимых и почитаемых им писателей. Он небезосновательно полагал, что современная отечественная словесность не может успешно развиться без усвоения всего лучшего, что было накоплено за многие годы великой русской литературой.
Булгаков писал лишь о том, что хорошо, глубоко и всесторонне изучил, что его волновало. Конъюнктурные моменты творчества были ему глубоко чужды. Он имел свою точку зрения на проходящие в стране процессы, которая часто не совпадала с официальной. Писатель и гражданин был убежден, что ведущую роль в развитии страны должна играть интеллигенция, и был ревностным приверженцем, по его словам, «излюбленной и великой Эволюции», классическим представителем той части деятелей культуры, которые, не покинув страну в трудные годы, стремились сохранить свои «родовые признаки» в новых условиях. Но он прекрасно понимал, что творческие и жизненные установки, реализованные в художественных произведениях, встретят жестокий отпор. А это предрекало существование в условиях почти враждебного окружения. Долгое время Булгаков был известен как автор пьесы «Дни Турбиных» и инсценировки поэмы Гоголя «Мертвые души». Но «рукописи не горят», гениальное слово бессмертно, время не властно над произведениями, созданными мастером с чистой душой и мудрым сердцем. И чем дальше от нас уходят по времени даты создания произведений Булгакова, тем сильнее возрастает интерес читателя и зрителя к ним.
За прошедшие десятилетия биография писателя и его творчество были исследованы достаточно подробно. Здесь будут рассмотрены основные вехи его жизненного пути, его родственные связи и не только они.
Михаил Афанасьевич Булгаков родился 3 (15) мая 1891 г. в семье преподавателя Киевской Духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова (см.) и его жены Варвары Михайловны, в девичестве Покровской (см.), первым ребенком в их браке, заключенном 1 июля 1890г. Место рождения – дом священника о.Матвея Бутовского в Киеве, на Воздвиженской ул., 28. Оба родителя происходили из старинных семей орловских и карачевских (Орловской губернии) священнослужителей и купцов: Булгаковых, Ивановых, Покровских, Турбиных, Поповых… Иван Авраамиевич Булгаков (см.), дед со стороны отца, был сельским священником, ко времени рождения внука Михаила – он настоятель Сергиевской кладбищенской церкви в Орле. Другой дед, со стороны матери, Михаил Васильевич Покровский (см.), был протоиереем Казанского собора в г. Карачеве. В том, что оба деда были священниками одной местности, родились и умерли в один и тот же год, имели почти равное количество детей, – биографы писателя видят некую межродовую «симметрию», особый провиденческий знак. А по фамилии бабушки по матери, Анфисы Ивановны Турбиной впоследствии были названы автобиографические персонажи романа «Белая гвардия» и пьесы «Дни Турбиных».
18 мая Михаил был крещен по православному обряду в Крестовоздвиженской церкви (на Подоле, районе Киева) священником о.М.Бутовским. Имя дано в честь хранителя города Киева архангела Михаила. Крестными родителями стали: коллега отца, ординарный профессор Духовной академии Николай Иванович Петров и бабушка Михаила по отцовской линии Олимпиада Ферапонтовна Булгакова (Иванова).
В 1892-1899-х и в 1900-х гг. в поисках лучшего жилья семья меняла квартиры почти ежегодно: жили на Госпитальной ул., 4; в Кудрявском пер., 9 и 10; Прозоровской ул., 10; Ильинской ул., 5/8; в Дионисьевском пер., 4. Разрасталось и количество домочадцев: у Михаила было шесть братьев и сестер – Вера (1892 г.), Надежда (1893 г.), Варвара (1895 г.), Николай (1898 г.), Иван (1900 г.) и Елена (1902 г.) (см. далее соответствующие материалы по детям родителей Булгаковых). Последним городским адресом для полной семьи оказался впоследствии знаменитый – Андреевский спуск, 13 (строение 1, кв. 2, будущий «Дом Турбиных»), а загородным – дача в поселке Буча под Киевом, где семья регулярно проводила летние месяцы. Новое жилье не долго радовало отца и его семью. Осенью 1906 г. смертельно заболел А.И.Булгаков – у него обнаружился нефросклероз. Коллеги Афанасия Ивановича не оставили его в беде. С завидной оперативностью – чтобы успеть по достоинству оценить его заслуги – уже 11 декабря он был удостоен степени доктора богословия. Одновременно Совет Духовной академии возбудил ходатайство перед Священным Синодом о присвоении ему звания ординарного профессора, которое было удовлетворено 8 февраля 1907 г. (понимая, что скоро умрет, Афанасий Иванович таким образом старался, чтобы с его уходом из жизни семья оставалась не менее обеспеченной). На следующий день А.И.Булгаков подал прошение об увольнении со службы по болезни, а 14 марта скончался. Семье была назначена пенсия в 3000 рублей в год. Будучи доцентом, Афанасий Иванович получал 1200 рублей и столько же – в должности цензора Киевского цензурного комитета. После смерти отца положение Булгаковых в материальном отношении даже улучшилось, что, конечно, не могло и в малой степени облегчить боль утраты.
Родительница Михаила, Варвара Михайловна, как и отец, прививала детям трудолюбие и стремление к знаниям. По словам Н.А.Булгаковой-Земской, сестры писателя, он говорила: «Я хочу вам всем дать настоящее образование. Я не могу вам дать приданое или капитал. Но я могу вам дать единственный капитал, который у вас будет, – это образование». Так в 1900 г. (18 августа) Михаил был зачислен в приготовительный класс Киевской Второй гимназии, который закончил «с наградой второй степени». А 22 августа 1901 г. он начинает учебу в знаменитой Первой мужской Александровской гимназии и в мае 1909 г. ее оканчивает, получив аттестат зрелости 8 июня того же года. Гимназия эта имела особый и престижный статус. Император Александр I в 1811 г. даровал ей широкие права. Воспитанников готовили для поступления в университеты. Генерал П.С.Ванновский, ставший в 1901 г. министром народного просвещения и выдвинувший лозунг «сердечного попечения о школе», стремился привлечь для работы в гимназиях университетских преподавателей. В Киеве для такого эксперимента была выбрана Александровская гимназия. Основные курсы в ней вели доценты и профессора Университета и Политехнического института.
Так, профессор Киевского, а в дальнейшем Московского университета, известный философ Г.И.Челпанов читал спецкурсы по философии, логике и психологии. После 1906 г. его сменил доцент университета А.Б.Селиханович, который преподавал еще и литературу. Учителем латинского языка в гимназии был чех А.О.Поспишиль, издатель сочинений Платона и страстный пропагандист античной культуры. Русский язык и словесность до 1903 г. преподавал крестный отец Михаила Н.И.Петров, его сменил доктор Венского университета Ю.А.Яворский, крупный ученый-фольклорист. Следует назвать еще и историка М.И.Тростянского, специалиста по Гоголю, и директора гимназии, математика Е.А.Бессмертного… Хотя Киев был провинциальным городом Российской империи, по уровню преподавания и составу учителей Александровская гимназия не уступала лучшим столичным учебным заведениям. По мнению исследователей, эта гимназия и ее преподаватели для Булгакова сродни Царскосельскому лицею и его учителям для Пушкина.
Каким был гимназист Миша Булгаков? Писатель К.Г.Паустовский, учившийся вместе с ним, дал такой портрет будущего автора «Мастера и Маргариты»: «Булгаков был переполнен шутками, выдумками, мистификациями. Все это шло свободно, легко, возникало не любому поводу. В этом были удивительная щедрость, сила воображения, талант импровизатора… Существовал мир, и в этом мире существовало как одно из его звеньев – его творческое юношеское воображение». Такому поведению Михаила Булгакова способствовала и непринужденная семейная атмосфера, о которой вспоминала его сестра, Надежда: «…основным методом воспитания детей… была шутка, ласка и доброжелательность… это то, что выковало наши характеры… У нас в доме все время звучал смех… Это был лейтмотив нашей жизни».
Судя по полученному аттестату зрелости (высших оценок он удостоился только по двум предметам – закону Божьему и географии), Булгаков в гимназии учился далеко не блестяще. Его сестра Надежда вспоминала: «Он был весел, он задавал тон шуткам, он писал сатирические стихи про ту же самую маму и про нас, давал нам всем стихотворные характеристики, рисовал карикатуры, играл на рояле». Из увлечений Булгакова того времени Надежа Афанасьевна выделяла футбол – игру, только начинавшую в ту пору завоевывать популярность в России (им увлекались и братья Михаила, Николай и Иван), – и увлечение театром: и в качестве зрителя, и как участника летних дачных спектаклей. «В Бучанском парке подвизаются на подмостках артисты императорских театров Агарин и Неверова…» – так шутливо она называла по их сценическим псевдонимам Михаила и сестру Веру.
Все это не мешало гимназисту Булгакову иметь и иные интересы. В конце весны или начале лета 1908 г. окончивший предпоследний, седьмой класс гимназии Михаил познакомился с пятнадцатилетней Татьяной Лаппа (родные и близкие звали ее Тасей) (см.), дочерью председателя Саратовской Казенной палаты. Она, тоже гимназистка, приехала в Киев к тетке на каникулы. Тетка Таси, Софья Николаевна Давидович, работала во Фребелевском обществе содействия делу воспитания. Туда же после смерти мужа поступила мать Булгакова, и они подружились. Во время одного из визитов к С.Н.Давидович произошло знакомство Михаила с будущей женой. Между ним и Тасей возникли романтические отношения, непростая судьба которых завершилась счастливым браком: венчанье состоялось 26 апреля 1913 г. в Киево-Подольской Добро-Николаевской церкви. Обряд совершил друг семьи Булгаковых о.Александр Глаголев. Поручителями выступили друзья Михаила: Борис Богданов и братья Гдешинские, Платон и Александр, а также его двоюродный брат Константин Булгаков. Молодые жили сначала на Рейтарской ул., 25, потом переехали на Андреевский спуск, 38, вблизи от родительского дома. Михаил был в это время студентом второго курса университета, Татьяна занималась на Высших женских курсах. Супруги Булгаковы прожили вместе 11 лет, Татьяна была с мужем во всех его последующих странствиях в годы Первой мировой и Гражданской войн в Киеве, госпиталях Юго-Западного фронта русской армии, на Смоленщине, на Кавказе и в Москве, где они разошлись в 1924 г.
Окончив гимназию, Михаил Булгаков не особенно колебался в выборе профессии: влияние родственников-врачей, братьев Василия, Николая и Михаила Покровских; близкое присутствие друга их дома, педиатра И.П.Воскресенского, перевесило наследственные корни предков – священнослужителей, да и время, и воспитание было уже совсем другое. 21 августа 1909 года он был зачислен на медицинский факультет Императорского Университета св.Владимира в Киеве. Учеба проходила и в условиях начавшейся тогда войны 1914-1918 гг. Студент-медик Булгаков не остается в стороне: в августе 1914 г. он помогает родителям жены организовать лазарет для раненых при Казенной палате в Саратове и работает там врачом-санитаром; в мае 1915 г. он поступает в Киевский военный госпиталь Красного Креста на Печерске; летом того же года служит врачом-хирургом в прифронтовых госпиталях городов Каменец-Подольского и Черновиц в австрийской Буковине… Диплом об окончании Киевского университета Булгаков получил почти через полтора года: 31 сентября 1916 г. его утвердили в «степени лекаря с отличием со всеми правами и преимуществами, законами Российской Империи сей степени присвоенными».
Еще до получения официального диплома, лишь с «Временным свидетельством», выданным после успешной сдачи университетских выпускных экзаменов (в феврале-марте 1916 г.) Михаил Булгаков по истечении срока службы на фронте был отозван в тыл, но как военнообязанный (ратник ополчения II разряда) он в 20-х числах сентября зачислен «врачом резерва Московского военно-санитарного управления» для откомандирования в распоряжение смоленского губернатора с целью работы в земствах. Прибыв в середине сентября 1916 г. в Смоленскую врачебную управу, Булгаков получил направление в один из самых глухих уголков Смоленской губернии – в село Никольское Сычевского уезда заведующим 3-м врачебным пунктом. Они с женой прибыли туда 29 сентября – именно эта дата, начало врачебной деятельности будущего писателя в Никольском, стоит в удостоверении, выданном ему позднее. Работа «земским лекарем» отражена в автобиографическом цикле рассказов «Записки юного врача», а в рассказе «Морфий» Булгаков косвенно повествует о себе…
«Морфий» – рассказ автобиографического героя о жизни в «большом городе» – Вязьме, где «…цивилизация, Вавилон, Невский проспект». Туда Михаил Булгаков был направлен ровно через год его врачебной работы в Никольском: 18 сентября 1917 г. датировано разрешение на переход в Вяземскую городскую земскую больницу заведующим инфекционным и венерологическим отделением; он получает удостоверение Сычевской уездной земской управы о том, что «зарекомендовал себя энергичным и неутомимым работником». Но сам рассказ не об этом: он описывает врача-морфиниста, его страдания и смерть. «Доктор Поляков» – отчасти и сам Булгаков: летом 1917 г. он начал регулярно принимать морфий после того, как вынужден был сделать себе прививку от дефтирита, опасаясь заражения вследствие проведенной трахеотомии у больного ребенка; начавшийся сильный зуд и боли стал заглушать морфием, и в результате употребление наркотика вошло в привычку, избавится от которой (практически чудом, как считают медики-наркологи) он смог лишь через год, в Киеве стараниями его жены Татьяны и врача И.П.Воскресенского, своего отчима.
Неизлечимый тогда морфинизм повредил земской врачебной карьере: в Вяземской больнице Булгаков работал с 20 сентября 1917 г. по 19 февраля 1918 г., когда он был освобожден от военной службы по болезни. 22 февраля было получено от Вяземской уездной земской управы удостоверение о том, что он «выполнил свои обязанности безупречно», и в конце февраля Михаил с женой возвращается в Киев, где они поселяются в почти опустевшем родительском доме (Андреевский спуск, 13, кв. 2). Весной Булгаков избавляется от морфинизма и открывает частную практику как венеролог. Работы хватало: власть в городе постоянно менялась – красные, белые, петлюровцы – на улицах и в пригородах шли бои, накатывали и откатывали толпы военных и невоенных людей, случались аресты и погромы, грабежи и убийства, – словом, весь ужас, хаос и неразбериху Гражданской войны в 1918-1920-хх гг. Булгаков почувствовал на собственной судьбе, пережив, как он вспоминал «10 переворотов лично». События того времени, и, конкретно, защита Киева от петлюровцев и сама петлюровщина в декабре 1918-начале 1919 гг. описаны были им уже в Москве в романе «Белая гвардия». Сам автор, его брат Николай, его сестра Варвара, его зять Леонид Карум, друзья и знакомые Булгакова стали главными персонажами романа и последующей пьесы «Дни Турбиных». Это было в середине 1920-х гг., но свои первые литературные опыты Булгаков начал еще в Вязьме, описывая жизнь земского врача в Сычевском уезде, и продолжил в Киеве прозой: «Недуг», «Зеленый змий», «Первый цвет» (эти произведения не сохранились).
Последней для Булгакова киевской властью в 1919 г. была власть деникинской Добровольческой белой армии. Он был признан военнообязанным и мобилизован полковым врачом в части на Северном Кавказе. «Он получил мобилизационный листок, кажется, обмундирование – френч, шинель. Его направили во Владикавказ, в военный госпиталь, – вспоминала его жена Татьяна (Т.Н.Лаппа). – Назначение было именно во Владикавказ, и не санитарным поездом… Почему я так думаю – потому что в Ростове он сделал остановку. Пошел играть в биллиард – то есть был сам себе господин. Там он сильно проигрался… и даже заложил мою золотую браслетку… В Киеве я жила без него, меньше месяца… получила телеграмму из Владикавказа, и сразу вслед за телеграммой письмо… Поехала. Предупредили: если в Екатеринославе махновцы – поезд разгромят. Боялась, конечно…». В конце концов, Михаил встретил жену на владикавзском вокзале. Он к тому времени уже определился, получив назначение «начальником санитарного околодка 3-го Терского казачьего полка». Бывал и в г.Грозном, других городах Северного Кавказа; до конца декабря Булгаков нес свою службу военврача, участвуя в походах на Чечен-аул и Шали-аул против восставших чеченцев, что было потом им описано в рассказе «Необыкновенные приключения доктора». На рубеже 1919-1920 гг. он оставляет службу в госпитале и вообще занятия медициной, начинает работать журналистом в местных газетах. Сохранились лишь его три публикации того времени: памфлет «Грядущие перспективы» (газета «Грозный», 26 ноября), очерк «В кафэ» и (в отрывках) рассказ с подзаголовком «Дань восхищения» («Кавказская газета», 18 января и 18 февраля).
Эти события отмечены и в булгаковской «Автобиографии» (1924 г.): «…окончил Университет по медицинскому факультету, получил звание лекаря с отличием. Судьба сложилась так, что ни званием, ни отличием не пришлось пользоваться долго. Как-то ночью в 1919 году, глухой осенью, едучи в расхлябанном поезде, при свете свечечки, вставленной в бутылку из-под керосина, написал первый маленький рассказ. В городе, в который затащил меня поезд, отнес рассказ в редакцию газеты. Там его напечатали. Потом напечатали несколько фельетонов. В начале 1920 года я бросил звание с отличием и писал». С этого времени и на Северном Кавказе началась журналистская, драматургическая и писательская деятельность Булгакова. К официальным врачебным занятиям и медицинской практике он больше не возвращался, скрывая, особенно в начале 1920-х гг., свое отношение к службе в белой армии пусть хоть и «лекарем». К тому же случилось событие, едва не стоившее начинающему газетчику-фельетонисту жизни. В конце февраля 1920 г. Булгаков заболевает свирепствовавшим на военном Юге России возвратным тифом. Его выхаживает и вылечивает верная жена Татьяна, и когда в начале апреля болезнь отступает, оказывается, что его бывшие сослуживцы по госпиталю и газете ушли вместе с белыми войсками, во Владикавказе установилась Советская власть.
Определиться на литературную работу Булгакову помог писатель Ю.Л.Слезкин, с кем он при белых вместе сотрудничал в газете «Кавказ». Слезкин сам уже работал заведующим подотделом искусств отдела народного образования Терского ревкома во Владикавказе, и Булгаков с середины апреля начал заведовать литературной секцией этого подотдела. Очевидно, он пошел туда сразу после выздоровления, чтобы добыть средства к существованию. Первое время жизнь Булгаковых была очень тяжела. Служебные обязанности Михаила Афанасьевича заключались в организации литературных вечеров, концертов, спектаклей, диспутов, где он выступал со вступительным словом перед началом представления. Татьяна Николаевна устроилась секретаршей в уголовном розыске, позже статисткой во владикавказком театре, «на выходах».
Чтобы заработать на пропитание, Булгаков стал писать пьесы: для драматической труппы местного Русского театра была написана одноактная юмореска «Самооброна». Ее премьера состоялась уже 4 июня 1920 г. на сцене вновь образованного во Владикавказе Первого Советского театра. За ней в июле-августе он пишет «большую четырехактную драму» «Братья Турбины (Пробил час)» (премьера 21 октября там же), а в ноябре-декабре 1920 г. – комедию-буфф «Глиняные женихи (Вероломный папаша)», которая так и не была поставлена. Зато в следующем году начинающего драматурга ожидали сразу две премьеры: в марте – пьесы «Парижские коммунары» и в мае – пьесы «Сыновья муллы», сочиненной – на местном материале – вместе с юристом Т.Пейзулаевым и сыгранной на сцене Первого Советского театра актерами-любителями. Все эти пьесы, написанные второпях и по «революционному заказу», Булгаков впоследствии в письмах родным заслуженно именовал «хламом», хотя и посылал их в Москву на конкурс. Сами рукописи он распорядился уничтожить, случайно уцелел лишь суфлерский экземпляр пьесы «Сыновья муллы», ныне опубликованной.
В мае 1921 г. во Владикавказе открылся Горский народный художественный институт, куда Булгаков был приглашен деканом театрального факультета. Однако тогда же, в мае, произошло ужесточение коммунистической власти в городе (14-го Владикавказ был объявлен на военном положении). К тому времени ни Слезкин, ни Булгаков уже не работали в подотделе искусств, где последний с конца мая 1920 г. возглавлял уже не литературную, а театральную секцию. На обложке разгромного «Доклада комиссии по обследованию деятельности подотдела искусств» от 28 октября 1920 г. сохранилась запись, датированная 25 ноября: «Изгнаны: 1. Гатуев, 2. Слезкин, 3. Булгаков (бел.), 4. Зильберминц». Трудно сказать, расшифровывалось ли таинственное «бел.» как «белый», или, что вероятнее, как «беллетрист». Во всяком случае, и после изгнания из подотдела Булгаков еще мог ставить пьесы и выступать на сцене. Пьесы иной раз имели успех, а драматург и писатель все более утверждался в выборе профессии. Однако продолжать эту деятельность во Владикавказе стало опасно. Новая волна репрессий грозила докатиться до Булгакова, которому, несмотря на амнистию, могли припомнить прошлую службу у белых или объявить участником действительного или мнимого заговора. Уехать из Владикавказа помогла удачная постановка в мае «Сыновей муллы», давшая средства на отъезд. Супруги Булгаковы уехали в конце мая 1921 г. через Тифлис в Батум. Отправив жену через Одессу и Киев в Москву, писатель пытался отплыть в Константинопль, и оттуда во Францию. Но его постигла неудача, и он поехал вслед за Татьяной Николаевной, прибыв в столицу в конце сентября. Началась его московская жизнь. Кавказские скитания нашли отражение в первой части повести «Записки на манжетах» и рассказе «Богема».
В «Автобиографии» 1924 г. Булгаков написал: «В конце 1921 года приехал без денег, без вещей в Москву, чтобы остаться в ней навсегда. В Москве долго мучился; чтобы поддержать существование, служил репортером и фельетонистом в газетах…» Это был не первый его приезд, случалось бывать и раньше, но только проездом: в 1916 и 1917 гг. он останавливался у своих «дядек» (врачей Н.М. и М.М.Покровских), живших на Пречистенке. В этот же, уже окончательный приезд, Булгаков с женой первое время жили в Тихомировском студенческом общежитии, куда их устроил киевский друг, студент-медик Николай Гладыревский, затем у родственников мужа сестры, А.М.Земского, но вскоре они переселились в принадлежащую ему же комнату квартиры № 50 в доме 10 по Большой Садовой улице. В этом старинном здании, известном сейчас как прототипический адрес романа «Мастер и Маргарита» и рассказов писателя, супруги Булгаковы прожили до самого их расставания, развода в 1924 г.
Начало нэпа, или, вернее, период перехода к нэпу от политики «военного коммунизма» был очень тяжелым для населения, особенно для городского. Продуктов еще не хватало, свирепствовала безработица. Булгаков с 1 октября 1921 г. был назначен секретарем Литературного отдела (ЛИТО) Главполитпросвета, который просуществовал недолго: 23 ноября отдел был ликвидирован и с 1 декабря Булгаков считался уволенным. Пришлось искать новую работу. Михаил стал сотрудничать в частной газете «Торгово-промышленный вестник». Но вышло всего шесть номеров, и к середине января 1922 г. Булгаков вновь оказался безработным. 16 февраля появилась надежда устроиться в газету «Рабочий» – орган ЦК ВКП (б), а с начала марта он стал ее сотрудником, опубликовав там около 30 репортажей и очерков. Параллельно, с середины февраля, с помощью брата А.М.Земского, Бориса Михайловича, Булгаков получил место заведующего издательским отделом в научно-техническом комитете Военно-воздушной академии им. Н.Е.Жуковского (сам Б.М.Земский состоял постоянным членом комитета). Это давало хоть какую-то возможность жить.
1 февраля 1922 г. на Булгакова обрушилось большое горе, первое после смерти отца. В Киеве умерла его мать, Варвара Михайловна. Михаил и Тася на похороны не поехали. Об обстоятельствах, связанных с этим печальным событием, вспоминала Т.Н.Лаппа-Булгакова: «У нас ни копейки не было… даже разговора не было об этом… Я немножко удивилась, но он как раз в этот день должен быть идти куда-то играть. Он устроился… какая-то бродячая труппа (актеров) была, и мы получили телеграмму. Как раз это вечером было… Откуда мы могли взять деньги?.. Очень трудно было доставать билеты. Он нигде не работал, я нигде не работала, одними вещами (присланными из Киева и подаренными московскими родственниками. – Б.М.) жили, и те уж на исходе были. Бывало так, что у нас ничего не было – ни картошки, ни хлеба, ничего. Михаил бегал голодный». Мать Булгаков любил, хотя нередко и конфликтовал с нею (особенно, когда она стала Воскресенской, подарив своим детям отчима). Ее памяти он посвятил самые добрые слова в романе «Белая гвардия». Да и сама смерть матери, как признавал ее сын, явилась одним из толчков к реализации замысла этого произведения.
Однако самый трудный и тяжелый период жизни Булгакова в Москве близился к завершению. С устройством на работу в конце февраля и марте 1922 г. материальное положение семьи стало постепенно улучшаться, чему способствовали публикации репортажей и статей. Еще 4 февраля в газете «Правда» (!) был напечатан первый московский репортаж Булгакова «Эмигрантская портняжная фабрика», затем репортажи и статьи, очерки, фельетоны и рассказы под разными псевдонимами стали появляться в «Рабочем» («Рабочей газете»), в журнале «Рупор», других московских изданиях. С начала апреля Булгаков поступает литературным обработчиком в газету железнодорожников «Гудок». В его задачу входит придание литературной формы корреспонденциям из провинции, не отличавшимся грамотностью. Параллельно он пишет для «Гудка» репортажи, рассказы и фельетоны (их выявлено около 120), работает там в составе «четвертой полосы», бригаде журналистов с впоследствии громкими литературными именами – В.Катаевым, Ю.Олешей, И.Ильфом, Е.Петровым и другими. Затевает он и дело как бы продолжающее его службу в ЛИТО: печатает в разных изданиях объявления, что «…работает над составлением полного библиографического словаря современных русских писателей с их литературными силуэтами…». Призыв Булгакова не был поддержан, такой словарь не состоялся, но один «силуэт» – о Юрии Слезкине – писатель успел опубликовать.
Такая служба и такая «продукция» для «Гудка», «Рабочего» и других советских газет и журналов не приносила морального и творческого удовлетворения, хотя и обеспечивала писателя хлебом насущным. И все же средств постоянно не хватало. 18 апреля 1922 г. Булгаков сообщал сестре, что, помимо прочего, работает еще конферансье в небольшом театре. А с мая он начинает сотрудничество в эмигрантской «сменовеховской» газете «Накануне» и ее «Литературном приложении». Газета выходила в Берлине на советские деньги и была относительно, по-европейски, либеральной, способствуя возвращению эмигрантской интеллигенции на родину. Булгаков напечатал там 25 лучших очерков, рассказов и фельетонов того времени (в советских газетах и журналах они не проходили), и с этих публикаций началась его известность как журналиста. Газета имела и московскую редакцию, а возглавлявший «Литературное приложение» А.Н.Толстой требовал у москвичей: «Шлите побольше Булгакова».
Сам же Булгаков, несмотря на такую популярность, крайне скептически относился к политике «пути эволюции умов и сердец», проводимой в этой газете. В своем дневнике «Под пятой» (он вел его в 1922-1926 гг.), в записи 26 октября 1923 г. писатель так отозвался о газете: «Мои предчувствия относительно людей никогда меня не обманывают. Никогда. Компания исключительной сволочи группируется вокруг «Накануне». Могу себя поздравить, что я в их среде. О, мне очень туго придется впоследствии, когда нужно будет соскребать накопившуюся грязь со своего имени. Но одно могу сказать с чистым сердцем перед самим собой. Железная необходимость вынудила меня печататься в нем. Не будь «Накануне», никогда бы не увидели света ни «Записки на манжетах», ни многое другое, в чем я могу правдиво сказать литературное слово. Нужно было быть исключительным героем, чтобы молчать в течение четырех лет, молчать без надежды, что удастся открыть рот в будущем. Я, к сожалению, не герой». Признанный успех публикаций Булгакова в газетах Москвы и Берлина, в ряде журналов выдвигает его в первые ряды московских литераторов, молодых прозаиков «новой волны». Писатель приглашается на литературные вечера, собрания и концерты, записывается в творческий профсоюз, выступает в кружках гуманитарной интеллигенции: в «Зеленой лампе» у Л.В.Кирьяновой, «Никитинских субботниках» у Е.Ф.Никитиной, в кружке поэтов «Узел» у П.Н.Зайцева, участвует в литературных чтениях «Вечера на Козихе» у В.Е.Коморского…
К середине 1920-х гг. у него на творческом счету две повести («Дьяволиада», 1923 г. и «Роковые яйца», 1924 г.), автобиографические «Записки на манжетах», десятки рассказов, очерков, фельетонов, – все это составило три книжки избранной прозы, вышедших в Москве и Ленинграде. В начале 1925 г. написана повесть «Собачье сердце», не разрешенная к печати и увидевшая свет лишь спустя несколько десятилетий… Через одиннадцать лет после создания последней повести он считал, что «повесть грубая». И можно предположить, что и «Роковые яйца», и «Собачье сердце», не говоря уже о «Дьяволиаде». Булгаков рассматривал лишь в качестве подготовительного этапа к осуществлению по-настоящему крупных замыслов. Их реализация уже происходила. Работая ночами, в 1923-1924 гг. он пишет свое главное произведение того времени, роман «Белая гвардия» («Желтый прапор»), биографически соотнесенный с испытанными автором событиями «скоропадчины» и «петлюровщины» в Гражданской войне в Киеве на рубеже 1918-1919 гг. Первые две части романа публикуются в журнале «Россия», третья не вышла из-за закрытия журнала. Полный текст романа был издан в конце 1920-х гг. в Париже и в 1966 г. в Москве. Об этом событии и строки в «Автобиографии» (1924 г.): «Год писал роман «Белая гвардия». Роман этот я люблю больше всех других моих вещей».
Тогда же произошли изменения и в его личной жизни. В начале января 1924 г. Булгаков участвовал в вечере, устроенном газетой «Накануне» в Бюро обслуживания иностранцев (Бюробине). Был там без Татьяны Николаевны и познакомился с недавно вернувшейся из-за границы Любовью Евгеньевной Белозерской (см.), ставшей вскоре его второй женой: уже в апреле 1924 г. Булгаков и Т.Н.Лаппа оформили развод. Так случилось, что их брак давно приближался к крушению. Татьяна Николаевна вспоминала, что ощущала надвигающийся разрыв еще в Батуме, когда Булгаков собирался эмигрировать. Встреча же в Москве подтвердила, что былой близости между супругами уже нет: «Когда я жила в медицинском общежитии, то встретила в Москве Михаила. Я очень удивилась, потому что думала, мы уже не увидимся. Я была больше чем уверена, что он уедет. Не помню вот точно, где мы встретились… Но ничего у меня не было – ни радости никакой, ничего, все уже как-то… перегорело».
Михаил и Тася провели вместе самые тяжелые последние годы и месяцы их жизни – с осени 1919 до весны 1922 года, в 1917-1918 гг. жена много сделала, чтобы избавить Булгакова от губительного недуга – пристрастия к наркотикам, в 1920 г. спасла от тифа… Однако уже во Владикавказе Михаил целиком отдался своему призванию писателя и драматурга. Татьяна Николаевна же была достаточно равнодушна к литературной деятельности мужа, своих работ он ей вообще не показывал. Булгаков теперь стремился войти в литературно-театральную московскую среду, к которой Т.Н.Лаппа не принадлежала. Иное дело Любовь Евгеньевна, артистичная, «нарядная и надушенная дама», приехавшая из Европы… Она вернулась в Россию со своим прежним мужем – «сменовеховским» журналистом из «Накануне» И.М.Василевским (Не-Буквой). Свое знакомство с Булгаковым Л.Е.Белозерская описывает так: «Передо мною стоял человек лет 30-32-х; волосы светлые, гладко причесанные на косой пробор. Глаза голубые, черты лица неправильные, ноздри грубо вырезанные; когда говорит, морщит лоб. Но лицо, в общем, привлекательное, лицо больших возможностей. Это значит – способновы ражать самые разнообразные чувства. Я долго мучилась, прежде чем сообразила, на кого же все-таки походил Михаил Булгаков. И вдруг меня осенило – на молодого Шаляпина! Одет он был в глухую черную толстовку без пояса, «распашонкой». Я не привыкла к такому мужскому силуэту, он показался мне слегка комичным, так же как и лакированные ботинки с ярко-желтым верхом, которые я сразу вслух окрестила «цыплячьими» и посмеялась… Я поняла, что он обидчив и легко раним…» Их брак был зарегистрирован 30 апреля 1925 г. – через год после развода с Т.Н.Лаппа и почти через полгода после начала совместной жизни.
Михаил Афанасьевич Булгаков дорог всем читателям как писатель с большой буквы и интересен как человек, воплотивший в своей судьбе достоинство и мужество художника.
